Тош сидел на кровати и тихо играл на виолончели. На лице застыло выражение, изображающее, наверное, решимость вытянуть из виолончели всё, что можно, все звуки, на которые она способна... ОС улетел, но от этого в жизни юного музыканта не поменялось почти ничего. Хотя нет, поменялось. ОС - единственный человек, которого Тоши замечал и на которого Тош хоть как-то реагировал. И хорошо он поступил, если подумать, что перевёл Тоша в новую школу. В старой его никто не понимал и лезли к нему. Даже учителя. Куда им понять мысли человека, который, как ему иногда казалось, думает не словами, а нотами. Остаётся только записать... А они лезу со всеми этими "Привет, а ты кто такой?" или "А слабо..." и подобными. А иногда "Ты чё, псих бАльной?". Интересно, хоть кто-нибудь догадывается, кроме ОС, что звук человеческого голоса имеет настолько странную природу, что способен просто-напросто раздражать? Нет, ОС это не касается - у него голос мягкий и спокойный... И ровный, без визгов и хрипов, как у расстроенной скрипки.
"Ну же, ну!" - молился про себя парень, пытаясь уловить смычком необходимую ноту, но она никак не давалась... Попробовать другую какую-то? Но в этот ряд не вписывается никакая... только эта... Ещё раз... чёрт! Чёрт! Чёрт побери! Что за паршивый день? Тош отложил виолончель. Нет, он не в состоянии сейчас поймать эту ноту, а без неё дальше не идёт ничего... Парень взглянул на свои пальцы. Дрожат, чёрт. Значит, с музыкой пока что покончено.
... А может всё же попробывать найти новую ноту? Тош наклонил голову. Нет, в квартире этой ноты не было, все звуки квартиры Тош уже знал наизусть... Неужели ради ноты надо будет выйти на улицу? Как не хочется... Хотя делать всё равно нечего...
Тош встал с кровати, бережно положил виолончель в футляр, застегнул свитер, который дома носил растёгнутым. Вышел в коридор вместе с футляром, надел первые попавшиеся ботинки, плащ, взял ключи, вскинул виолончель за спину и вышел из квартиры.
//Дворик

Отредактировано Tosh (2008-01-10 19:53:27)

По телевизору шли новости. Неожиданно ведущая прервала рассказ и сказала:
- Только что мы получили срочное сообщение. Самолет компании ... с ее сотрудниками, возвращающимися из командировки, упал. Причина аварии пока не ясна, но, скорее всего, ей послужила плохая погода. К сожалению, погибли все. У многих остались дети. Выражаем им свои глубочайшие соболезнования. Подробности - в нашей следующей передаче. Смотрите "Новости".
Ведущая продолжила свой рассказ о какой-то ерунде, не зная, что именно она сообщила сейчас жуткую новость тем детям...
офф:надоело ждать Случайность. Авось, никто не против.

Сначала, Тош даже не расслышал, что там эта ведущая говорила. Затем его слух уловил знакомый набор букв... Кажется, так называлась фирма, где работает ОС... Стоп. Что?!
Музыкант повернулся к телевизору и с силой надавил на кнопку. Экран погас. Тош растерянно стоял, смутно понимая, ЧТО сейчас он услышал.
- Не может быть. - пробормотал он, выходя с кухни. - ОС?! Он должен был вернуться. Не понимаю. Как такое могло быть? ОС разбился? Я что-то путаю?! - Тош даже не заметил, что разговаривает, причём, сам с собой.
Он выключил и-под. В наступившей тишине в его ушах звенело "Ну, надеюсь, ты будешь готов к концерту, когда я вернусь. Удачи, музыкант!" ОС... не вернётся... Но этого же не может быть! Сколько лет они были вместе? ОС и он... Олег Сергеевич... как редко Тош не то, что говорил, даже не думал так... Олег Сергеевич... Тош так хотел ему показать новое произведение... Ведь как было хорошо, когда он вернулся с улицы... Парень взял виолончель и заиграл. Не задумываясь, что там дальше, нужно ли записать это... Он играл, начал с середины и продолжил с тех нот, которое появились только недавно. Новое выражение появилось в мелодии. Смех девочки зазвучал грустно-грустно... На руку со смычком упала горячая капля. И ещё. Как странно... Похоже, это плачет та девочка, которая живёт теперь в его мелодии. Не может быть... ОС... Не может быть...
Тош играл, играл не останавливаясь. Девочка плакала, а её слёзы скатывались по щекам Тоша. Виолончель плакала вместе с девочкой, в один голос. Тош бессознательно искал две ноты... Нашёл... "ОС!" - пропела виолончель. И повторила:"ОС, ОС, ОС!" Соль-фа, соль-фа, соль-фа..."ОС..."

Отредактировано Tosh (2008-01-31 18:33:25)

Тош аккуратно и медленно прикрыл дверь и вновь взглянул в сторону девушки. Та обернулась, слишком резко...
Парень сглотнул, превозмог возникшую слабость. Превозмог неприязнь, возникшую от звука голоса.
- Не знаю... - задумчиво протянул виолончелист, разглядывая дверь в комнату. Голос в тишине прозвучал странно громко. Затем подумал и тихо добавил. - Я ещё не верю. (пауза) До конца.
Он прошёл по корридору и остановился на пороге в свою "опочивальню", словно приглашая девушку заходить. Возможно, и не "словно", он не был уверен. Сейчас, когда он не был один, ему... да, она права. Ему не было ТАК страшно. Без ОС...
Он вошёл в комнату. Сквозь шторы пробивался холодный, городской рассвет. Как ночь пролетела...
Даже не задумываясь, по-привычке, он подошёл к виолончели, лежащей на кровати, нежно провёл пальцами по лакированному корпусу. Бросил взгляд на девушку, но ничего не сказал и не заиграл. Всё равно он был твёрдно уверен, что виолончель и девочка в музыке вновь заплачут...

Девушка молчала. Тош тоже.

А что говорить? Он не знал, зачем её пригласил. Он не знал, что ему делать дальше. Он вообще ничего не знал.
Кажется, девушка целиком погрузилась в воспоминания. Так же, как и он недавно. Тош уже понял, что не к чему хорошему это не приводит. Такие размышления. Но что делать, вопрос всё тот же.

На тумбочке белела упаковка таблеток. Она самая... только теперь уже приступ прошёл. Поздно...
Правда, парень всё равно вынул таблетку, положил под язык и ушёл на кухню, где налил себе воды из-под крана-фильтра. Таблетка чуть зашипела на языке, Тош сглотнул и будто нехотя вернулся в комнату.
Его одноклассница всё так же стояла, прислонившись к стене.
Тош немного помедлил и, наконец, негромко произнёс:
- Как тебя зовут? Я так и не вспомнил. - фраза была глупой, но Тошу было плевать. Он и так старался отвлечь и себя, и соседку от всех тех воспоминаний, сожалений, мыслей... Про то, что случилось совсем недавно и, в то же время, невообразимо давнл... Сотни тысяч лет назад...

Лена... Её зовут Лена... ясно...
Вновь пауза. Молчание, слишком долгое, чтобы быть естественным. Тош, который стоял до этого момента прислонившись к противоположной тсене и засунув руки в карманы брюк, от стены спину оторвал и подошёл к кравати. Вновь взглянул на девушку. Лену.
- Сыграть? - спросил парень у неё, глядя на стену в нескольких сантиметрах от её головы. Впрочем, он не дождавлся овтета. Сел. Аккуратно поставил инструмент на пол, взял в руку смычок. Мягко облакатил гриф виолончели на ладонь и замер, вслушиваясь в тишину.
Тишина была непривычной. В эжтой тишине он был не один на один с музыкой, рядом была Лена.
Звук эту тишину прорезал, уничтожая все сомнения. К лешему их. К лешему всё. Тош заиграл. Всё того же Телемана, менуэт из ре мажор. Как девочке в парке... Давным давно...
Слабая улыбка озарила лицо виолончелиста, но тут же губы плотно сжались, и Тош с головой погрузился в музыку.

Полная самоотадча наступает, когда смычок перестаёт быть смычком и становится твоей мыслью...

Тош играл вдохновенно, так, как не всегда получалось. Для него уже почти не существовал этот мир. Он больше не делил никого на живых и мёртвых. Был ОС, была Лена, были где-то там остальные одноклассники, знакомые... Даже где-то были и родители... Была девочка из парка... они БЫЛИ, и не важно, есть ли сейчас...

Виолончель пропела последнюю ноту, и звук постепенно затих, разнесясь по квартире. Тош медленно вынырнул из мира музыки и вдруг огляделся по сторонам. Чего-то не хватало. Кого-то не хватало. Кто-то исчез. Лена... Где она? Смутное чувство... тревоги? заставило музыканта отложить инструмент на кровать и встать. Он прислушался. Затем быстро пересек комнату и вышел в коридор.
Как он и полагал, Лена была там. Такая невпитывающаяся в пустынную прихожую. Такая непривычная. Такая... трогательная (какое для Тоша непривычное слово) в своем горе. В горе, в котором она перестала видеть окружающий мир. Как Тош, только он этот самый мир игнорировал всегда и почти во всех его проявлениях.

В прихожей было ещё темнее, чем в комнате. Там хоть какой-то редкий свет начинающей очередной свой восход звезды по имени Солнце пробивался сквозь задернутые шторы. Вот так же темно было в душе что парня, что девушки, наверное, как в этом самом коридоре.

Она стояла рядом, в двух шагах. Это было до непривычности удивительно. Это было до удивления непривычно.

Лена... Первый человек, если не вспоминать о Нем и не брать в расчет ту девчушку из парка, с которым Тош вел себя почти как человек... Лена... Девушка, потерявшая своих близких и стоящая теперь, такая потерянная... Лена... Какое непривычное имя... Как и любое другое...

Виолончелист приблизился к ней, сократив расстояние до половины, если не ближе, шага. Стоял. Глядел. И в душе что-то сжималось, когда он так глядел.
Наконец, он не выдержал, больше не удивляясь такому алогичному для себя самого поведению. Протянул руку, коснулся её руки выше локтя, словно пытаясь этим что-то сказать. Поддержать? Оторвать от тягостных мыслей?
- Лена... - Как неестественно звучит его голос... Или он просто к нему не привык? Как много тогда эта ночь в нем поменяла...
И, о чудо, стена, та толстенная стена, которой Тош отгораживался и которой от него отгораживались, дала трещину. А от этой трещины тут же разбежались другие... Стена теперь не могла больше выстоять, но и разрушить её Тош в одиночку не мог. Не только им она строилась...

Отредактировано Tosh (2008-03-21 23:23:41)

От его прикосновения Лена дёрнулась. Вздрогнула... Боится? Хотя, конечно, имеет полное право и все обоснования: темно, они тут одни... Тош вспомнил, как суеверно боялись мальчишки из приюта его способности быстро адаптироваться к темноте, видеть в ней и, как следствия, расширенных и долго не сужающихся зрачков... Суеверный страх... Страх человека перед существом, которое видит в темноте лучше человека... даже если это существо - тоже человек...
Виолончелист, предчувствую, к чему это приведёт и чем это ему и его глазам обернётся, вдруг резко бросил:
- Включи свет. Там, справа от вешалки, - затем тихо добавил, - если тебе страшно...
И отвернул голову чуть вбок от лампы над входной дверью.

Тош терпеливо ждал, пока девушка включит свет, и не шевелился. Ну что она тянет?
- Что ты тянешь? - повторил он вслух. - Боишься, что я окаменею от света? Я не тролль... Хотя кому-то так и может казаться. - Тош бросил грустный взгляд на девушку и про себе ответил: "Да... чего-то она боится... Но чего?"
Лена всё медлила и медлила. Где-то в кабинете ОС... "Его бывшем кабинете!" - зло выделяя слово "бывший", поправил себя Тош... Тикали большие напольные часы, неумолимыми "тик-так" отталкивая прошлой назад, назад... Унося людей по реке Времени прочь от событий, которые, как казалось, произошли так недавно...

Тош был в шоке, но мгновенно справился с собой. Облегченно вздохнул. До этого момента он панически боялся, что свет всё-таки загорится. Прося включить лампу, музыкант переступил через самого себя, потому что резкий свет причинил бы глазам такую боль, что, возможно, Тош стало бы наплевать на Лену, на всех...
Для чего он так над собой измывается, заставляя сам себя поступать нетипично... непривычно... и неправильно, как раньше он думал..?
Мысли мягко растворились, а мгновение, за которое они пронеслись в голове молодого виолончелиста, бесследно растаяло. Он просто стоял, прижимая к себе Лену одной рукой, а другой почему-то гладя по голове. Неизвестно, чем была вызвана такая реакция, но именно это казалось Тошу сейчас необходимым.
Девушке надо было выплакаться, смывая слезами весь тот шок, и выплакаться надо было так, чтобы рядом был кто-то, внушающий защиту. Потому что когда плачешь - чувствуешь себя беспомощным и тебе хочется, чтоб тебя защитили... от того неожиданно злобного мира, который тебя настиг. По очень странному стечению обстоятельств этим "защитником" для Лены оказался Тош...
- Лена... - тихо шепнул виолончелист, опуская руку на вздрагивающую спину девушки. - Плачь... всё уже позади. Тебе станет легче...